Гореть самому, зажигать других.
Сегодня гость редакции «Азии-Экспресс» – наш коллега, журналист Вадим Кругляк. Человек, неизменно придерживающийся активной жизненной позиции, которого не могут оставить равнодушным и безучастным ни проблемы ставшей для него родной Пушкинской библиотеки, ни жизненные перипетии сослуживцев, ни вопросы безопасности страны в целом…
Продолжение. Начало
Злые языки на Западе утверждали, что армия Советов осела тут прочно и надолго. Что верно, то верно. Но… не навечно. Оттого и назывался он временным. В смысле – контингент. Потому как умные и прозорливые люди уже тогда знали, что непременно найдется среди своих та паршивая овца, которая загубит на корню всё то, что с таким трудом и кровью удалось создать предыдущему поколению. И, стало быть, неким осенним днем двинутся с насиженных мест эшелоны людей и техники на Восток. Да прямо во чисто поле… Оттого, что большая политика, как водится, сначала делает и уж только потом думает.
Кто-то потеряет тогда не только веру в светлое будущее, но и само это будущее. А попутно – за ненадобностью – задвинет и на идеалы этой страны, тем самым предрешив ее бесславный конец. Другие же, подсуетившись в «мутной водице» – как когда-то в достославном 45-м – умыкнут из пригревшего их Дойчланда вагоны заграничного добра и колонны подержанных авто. Начнётся новая эра. Сплошной наживы и тотального нигилизма. Но будет это еще не скоро.
…Один год неспешно сменял другой. И так незаметно подкралось удивительное время грызть гранит науки. Школьная пора хоть и наступила коварно-неожиданно и стремительно-внезапно, словно очередная зима в «оранжевой» Украине, но никаких особых коррективов в мое беззаботное детство не внесла.
Как и раньше – дни напролет – я гонял с «Ульбрихтюгендом», то бишь с тамошними киндерами, в футбол, а в перерывах между этим ответственным делом с горсткой марок в кармане и дворовыми пацанами обходил окрестные магазинчики русских эмигрантов первой волны. Убеленные сединой «графины» и «графинки», видимо, из чувства глубокой ностальгии по утерянному Отечеству, зачастую одаривали малолетних посланников великой России невиданными в Союзе бананами и невероятно вкусными «тянучками», напоминавшими наш отечественный мармелад. Но весьма отдаленно, поскольку сравнить эти конфеты у нас в то время было просто не с чем.
Футбол я полюбил с раннего детства. С того самого момента, как только умудрился попасть ногой по мячу. Но в Германии этот вид спорта стал для нас, пацанов, неким ритуалом. Куда там Олимпийским играм?! Это была настоящая битва народов. Бородино и Аустерлиц отдыхают!
Чуть ли не ежедневные баталии зачастую заканчивались не в нашу пользу. Просто какой-то злой рок и сплошная невезуха одновременно заставляли нас понуро брести домой в огромном стремлении уж в следующий раз показать немчуре настоящий класс. Однако неимоверные старания, как правило, оканчивались в пользу соперника – «фрицы» держали верх и были ужасно довольны подобным обстоятельством. Это было обидно! Но имелся здесь и свой резон – такие матчи по обыкновению заканчивались совместным распитием «Вита-колы», восточногерманского аналога культового американского напитка, но гораздо вкуснее.
А вот стоило нам забить хотя бы на один мяч больше, как нерушимый фройндшафт куда-то резко улетучивался, и мы, словно по мановению волшебной палочки, из неизменных «комарадов» превращались в «русиш швайн». Многочисленные болельщики, преимущественно из местной шпаны, дружно закидывали посланцев Страны Советов огрызками от яблок, косточками от персиков, корками от ананасов и всем, что попадет под руку.
Такое поведение демократов откровенно злило и страшно хотелось дать в морду. Но численное преимущество соперника и висевший над нами, словно дамоклов меч, статус посланцев доброй воли сдерживал воинственный настрой «красных пионеров», где-то красных интернационалистов и Бог весть кого еще.
Но во всем остальном восточные немцы демонстрировали полный респект и уважуху. Охотно и по-братски делились вкуснейшим берлинским мороженым, налево-направо раздаривали шикарные – по нашим меркам! – всевозможные безделушки, благо этого добра у них было в избытке, и… целыми сутками могли торговаться с нами своими легендарными коллекционными индейцами в обмен на не менее легендарные советские почтовые марки.
…Зачастую, по поводу и без, устраивались вечера дружбы. «Фрицы» бесцеремонно таскали наших девчонок на танцы, а мы – а что еще можно было делать в досадном меньшинстве на «неприятельской территории»? – скрипели зубами, искренне удивляясь, где это наша Светка научилась так лихо шпарить «Летку-еньку»? И при этом от души налегали на всё то, о чем наши сверстники в Союзе даже не мечтали. Потому как понятия не имели, что в природе могут существовать какие-то там папайи, киви, гуавы или памеллы с авокадами и мангами впридачу. Но почему-то приглянулись нам тогда именно попельмузы, известные сегодня у нас как грейпфруты.
…Хотя в чужой стране не рекомендовалось без присмотра старших расползаться по окрестностям, но какая русская душа устоит перед теми соблазнами, которые ежедневно преподносила ухоженная и завораживающая своим таинством и историческим великолепием Германия? Берлин, Потсдам, Дрезден, Коттбус…– все эти города я (с такими же сорванцами, как и сам) буквально исколесил на своем юрком велосипедике. Как он назывался – то ли «Юность», то ли «Салют», – сейчас уже и не вспомню. А вот впечатления от тех бесконечных поездок отчетливо врезались в память.
…С каждым новым днем я познавал и влюблялся в эту удивительную страну. Но, бывало, и она преподносила неожиданные сюрпризы. Однажды стал свидетелем поразившего меня случая. Как обычно, ватага мальчишек из нашего военного городка, едва успев сбросить школьные ранцы, отправилась в свой очередной рейд. Накануне, невдалеке в лесу, мы обнаружили замок. Самый что ни на есть всамделишный! Как на картинке. Или в кино…
Окрестности Потсдама славились своими дворцами. Один только королевский комплекс Сан-Суси чего стоил?! Но туда нам было не добраться. Это было, примерно, тоже самое, что перелезть через стену Кремля. А тут весьма древний домик жил, похоже, своей собственной жизнью и от избытка охраны не страдал.
Мы уже было предвкушали, какие приключения ожидают нас в этом средневековом строении, как в нашу стройную колонну затесался немецкий мальчуган. Он то обгонял нас и гордо ехал во главе пелотона, то выезжал на середину шоссе и, бросая руль, старался показать «советам» свое мастерство, управляя велосипедом без участия рук и, тем самым, создавая аварийную ситуацию для автотранспорта.
Минут с десять «киндер-сюрприз» выписывал свои кренделя, как бы вызывая на соревнования, и совершенно не заметил подъехавший к нему сзади полицейский мотоцикл. Страж порядка, не говоря ни слова и не делая скидки на возраст, со всей дури навернул малолетнего «фрица» резиновой дубинкой по спине. Изогнувшись от боли, тот мгновенно принял вправо и влился в русскую колонну. Коп растворился за горизонтом. Этот случай воочию продемонстрировал мне, что закон одинаков для всех.
…Особенно врезались в мою детскую память впечатления от посещения киностудии «ДЕФА», где снимались очень популярные тогда ковбойские вестерны и приключенческие ленты об индейцах Северной Америки со знаменитым Гойко Митичем в главной роли. Несколько часов длилась экскурсия, а сколько позитива, эмоций оставила она в душе на долгие годы?!
И совсем иные чувства распирали душу и сердце во время другой экскурсии – в концлагерь «Бухенвальд», где были уничтожены десятки тысяч людей из многих стран мира и известный своей предельно циничной надписью над главными воротами – “Jedem das Seine” («Каждому – своё!»).
С высоты сегодняшних лет можно сказать, что уровень жизни Восточной – социалистической – Германии полувековой давности намного превосходил тот, который сегодня имеет место быть в независимой и как бы европейской Украине. Всё это наводит на грустные параллели и однозначный вывод. Как это ни печально, но политический хаос, а, вследствие чего – и экономический, отбросили эту страну в сравнении с ведущими державами Старого и Нового света далеко назад, лишь изредка приправляя убогость существования всякими там мобилками и прочими флэшками, тем самым создавая видимость мнимого благополучия на общем фоне современной цивилизации. И то, что я видел и имел счастье пережить в только что восставшей из пепла Германии, сейчас можно расценивать не иначе как сказкой – далекой и прекрасной. И сожалеть, что уже на моих глазах некогда цветущая страна Украина превратилась в задворки Европы.
– Германия издавна известна своим педантизмом и стремлением к совершенству буквально во всем. Годы проживания в этой стране каким-то образом отразились на Вас?
– Вероятно, именно эти качества внесли весомые коррективы в мой характер, закалили и мобилизовали его. Вы знаете… Моя трудовая книжка буквально исписана. Обстоятельства так складывались – семьям военнослужащих свойственно часто менять место жительства. Вместе с тем я никогда не отказывался от предложений в мой адрес относительно той или иной работы. Было в те времена такое понятие: «Партия сказала надо, комсомол ответил – есть!» Это мой случай. Да, каждый новый участок профессионального роста, не скрою, вызывал озабоченность, опасения, сомнения… Но я всегда давал себе установку и смело шел вперед. Таким образом, к примеру, я стал одним из самых молодых редакторов Советского Союза, возглавив газету в 24 года.
При этом я никогда не связывал смену нового направления работы с карьеризмом как таковым. Никого не «подсиживал», не стремился любыми путями занять ту или иную должность. Мне предлагали сами. А это, согласитесь, совсем другой коленкор. Да, порой очень не хотелось менять место работы, к которой как бы уже прикипел душой и сердцем, нашел общий язык с коллективом, освоил нюансы профессии. Но, вместе с тем, манили новые перспективы, возможность испытать себя в новом деле, почувствовать, на что я способен в действительности.
Так, по представлению горкома, я был утвержден замдиректора крупного Дворца культуры железнодорожников с огромным количеством самодеятельных творческих коллективов, а также собственным парком культуры и вагон-клубом в придачу.
По рекомендации спортивной общественности города стал председателем горспорткомитета. В смутные 90-е. Это было весьма непростое время. В спортивной сфере тогда зачастую превалировали полумафиозные структуры, с которыми приходилось контактировать – у государства денег в необходимом количестве просто не было, а криминалитет реально способствовал упрочению детского спорта. О «большом» спорте олимпийского уровня молчу – тут были совсем другие «игры», порой доходившие до стрельбы и принимавшие характер откровенно криминальных разборок.
Несколько позже назначили замначальника городского управления по делам семьи, молодежи и спорта…
Я искренне благодарен судьбе, что она предоставила мне возможность освоить столько профессий: от слесаря подвижного состава в пассажирском депо до инструктора по военно-прикладным видам спорта, от менеджера австрийской компании до коммерческого директора торговой фирмы, от редактора книжного издательства до парламентского корреспондента интернет-портала, от экономического обозревателя «Российской газеты» до главного редактора правительственного журнала по национальной политике.
К слову, более двух тысяч материалов различной жанровой направленности опубликовано во множестве печатных изданий под моим именем. Это примерные цифры. На самом деле я давно уже не считаю свои публикации. Это свойственно, честно признаюсь, на начальном этапе, когда твоя журналистская деятельность лишь делает первые шаги. Это всегда волнительно и ответственно. Думаю, Вы это и по себе знаете.
Другое дело – и это откровенно огорчает – нынешняя журналистика претерпела сильный крен в «бульварную» сторону, «классика» сегодня не в почете. Более того, многие в нашей профессии не в состоянии освоить тот же очерк, развернутую зарисовку, не говоря уже о рассказах и эссе. В ходу пресловутый новостной формат без тени анализа и проработанного, профессионального комментария, что уже само по себе… «высший пилотаж», на который большинство сегодня даже не замахивается. И да будет это сказано не в Ваш адрес!
– В настоящее время Вы являетесь ученым секретарем краевой научной библиотеки им. А.С. Пушкина…
– И весьма рад этому обстоятельству. Моя жизнь с раннего детства тесно связана с книгами, с литературой. Мне кажется, спроси меня сейчас, чтобы Вы делали, окажись завтра на пенсии, наверное, на следующий же день поставил бы раскладушку в читальном зале библиотеки и год бы оттуда не выходил, удовлетворяя жажду чтения за многие годы. Но это шутка. А если серьезно…
Многие просто не представляют и, возможно, не понимают не то что объем работы в современной библиотеке регионального уровня, но и ту многозадачность, которая стоит сегодня перед учреждениями культуры в целом. Об этом можно говорить долго и детально. Я же хочу сказать о другом. Мне просто повезло, что судьба свела меня с истинными профессионалами своего дела, что я попал в самый настоящий храм мудрости, книжный фонд которого составляет более миллиона экземпляров печатной продукции, увидевшей свет за последние несколько веков.
По большому счету, мой служебный функционал сродни работе в СМИ. Так же, как и в газете, мы не можем исказить информацию и преподнести ее в недосказанном виде. Да и читатель, скажем откровенно, пошел сегодня переборчивый, дотошный. Библиотекарь должен быть всесторонне подкованным и быть готовым ответить на любой, даже самый каверзный вопрос. И это заставляет находиться наших сотрудников в постоянном тонусе, быть в курсе событий. В тренде, как говорит молодежь.
Если говорить предметно, библиотека сегодня – далеко не тот привычный стереотип, который невольно ассоциируется у многих из нас. Библиотека в наше время – некий симбиоз творческого функционала различной направленности – от Дома культуры до средней и высшей школы. Это учреждение культуры, которое замыкает на себя – наряду с традиционными – целый ряд возможностей по обучению, воспитанию, информированию людей, а также развитию у них интеллектуальных способностей посредством современных средств воздействия: как офлайн, так и онлайн.
– Напомню, что мы остановились на Германии. Пребывание в этой стране подошло к концу и…
– 25-летие Победы я встретил в Хабаровске. Первый в мировой истории пассажирский реактивный самолет «Ту-104» доставил меня – еле живого, но ужасно довольного! – из столицы советской Украины Киева. И если в городе-герое уже вовсю цвели каштаны, то неофициальная столица не менее советского Дальнего Востока ошарашила меня снежными заносами и весьма ощутимым морозом.
После комфортного пребывания за бугром, где зимой вместо шапок изредка надевали такие себе меховые наушники, отечественные реалии начала 70-х, мягко говоря, шокировали. Буквально всем. И отсутствием налаженного быта, и суровостью климата, и откровенной голодухой… Даже в ресторане «Интуриста», кроме как запомнившимися на всю жизнь жареной пристипомой и газированным напитком «Саяны», разжиться ничем не удалось.
Но это был еще не «вечер». Сюрпризы начались позже. В Екатеринославке – забытом и забитом райцентре Амурской области, куда получил новое назначение мой отец – нас, похоже, не ждал никто. Полк дислоцировался в открытом поле и под открытым небом: личный состав – в палатках, техника – на свежем воздухе. Для полного счастья не хватало только подвод по окружности для обороны от вероятного противника.
Лишь семейным офицерам разрешалось жить в частном секторе. Кто где устроится. Такой разительный контраст с более чем цивилизованной Германией прилива бурной радости вызвать не мог. Но… жизнь продолжалась.
В первую же зиму я подхватил двустороннюю пневмонию. Мои стильные немецкие одёжки не вписывались в лютые сибирские морозы. И минус 52 по Цельсию был для них явным перебором. Не привычному к таким аномалиям, мне показалось, что наступил конец света. Не приспособленный к таким перегрузкам организм просто-напросто отказывался функционировать.
Из состояния клинической смерти меня удалось вывести вовремя подоспевшим эскулапам. К моменту их прихода температура тела (41,6) почти совпала с той, которая была «за бортом» – 43 градуса ниже нуля. Детская областная больница в Благовещенске с радостью приняла на пару месяцев нового постояльца – акклиматизация далась мне нелегко.
…Один за другим сменялись города – Белогорск, Свободный, Благовещенск, Комсомольск-на-Амуре, военные городки, школы, друзья… Как ни странно, но, несмотря на частые болезни и переезды, поменяв в общей сложности семь школ, учился я хорошо. С новым классом сходился легко. Но давалось это мне с каждым разом все тяжелее.
…С ранних лет отец старался привить мне тягу к воинской службе и верности Отечеству. Я рос в обстановке военной, как мне тогда казалось, романтики, зачастую «зависая» в танковом боксе или на полковом плацу, где личный состав части, чеканя шаг, отрабатывал строевую подготовку. Здесь, на закрытой для посторонних, военной территории я знал каждый закоулок, каждую травинку… Я жил этой жизнью!
Отец, бывало, брал меня с собой на учебные стрельбы, вождение боевых бронированных монстров или даже на самые настоящие учения. Наверное, это было нарушением, но тогда я об этом даже не задумывался. А отец хотел, чтобы я с ранних лет приобщился к жизни в мундире. И увидел не только ее парадную сторону, но ощутил на себе и ее несомненные тяготы.
…Многих своих бойцов отец знал лично. Не раз, в редкие часы отдыха проводил с ними задушевные беседы. Намеренно уходя от формата отдающих казёнщиной политзанятий и прекрасно сознавая, что сугубо официальный тон не способствует нормальному человеческому общению. Лишь раскрыв свою душу и отодвинув заскорузлые армейские штампы, можно было рассчитывать на адекватный ответ со стороны вверенного ему подразделения.
Такое слово как «любовь», к армии, пожалуй, не совсем применительно. А, скорее, и неуместно. Не та ситуация. Да и атмосфера не располагает к подобным определениям. Но вот то, что уважали в части молодого комбата, и не только в его родной казарме – в первую очередь, за справедливость и порядочность по отношению к подчиненным, настоящий, воинский профессионализм – этого было не отнять. И что самое ценное, всё это отцу удавалось не в ущерб святая святых любой армии мира – дисциплины. Где-то даже, бывало, некоторое подобие фамильярности, незначительное отступление от незыблемых постулатов воинского Устава, но… исключительно тогда, когда этого требовали чисто житейские ситуации.
Ведь армия – это не тюрьма, и любой офицер просто обязан быть еще и хорошим психологом. Иначе тесного, надежного контакта с подчиненными достичь не удастся. А в боевых условиях отсутствие взаимопонимания и, пожалуй, более того, взаимоуважения, может стать роковым.
Продолжение в cледующем номере
Беседовала Виктория Сивухина
Фото из личного архива Вадима Кругляка
Материал создан при поддержке Губернатора Забайкальского края, Фонда развития Забайкальского края» и при софинансировании Фондом президентских грантов.
