Команда его молодости
20 июня Чита простилась со знаменитым вратарем «Забайкальца» и СКА 50–70-х годов прошлого века Валерием Самойловым. Он ушел из жизни в возрасте 77 лет. После окончания футбольной карьеры Валерий Борисович долгое время возглавлял Читинскую областную организацию профсоюзов работников строительства.
Во время подготовки к 100-летию забайкальского футбола, в июле 2012 года, Валерий Самойлов поделился своими воспоминаниями с читателями «Читы спортивной». Вот содержание этой беседы.
– Когда и как вы стали вратарем?
– Я всю жизнь был вратарем. И в детстве, и в юности, и когда стал взрослым. С 1957 по 1960 годы в команде читинского СКА выступали знаменитые Вадим Степанов, вратарь Первых, Жеребицкий, Демидов и другие. Они жили по улице Чкалова, где сейчас военная поликлиника. Там раньше был спортзал. Юношами мы тренировались там, выступали в зональных соревнованиях при команде мастеров класса «Б». Вот оттуда и началась моя футбольная жизнь.
Потом я играл за «Локомотив», за сборную Забайкальской железной дороги все время выступал.
– А как вы пришли в профессиональный футбол?
– После двух лет учебы работал токарем на ПВРЗ (паровозовагоноремонтный завод) и в 1953–1954 годах играл за заводскую команду вратарем. И тут же меня заметили и пригласили в команду Забайкальской железной дороги «Локомотив», когда там играли такие знаменитые читинские игроки, как Костя Иншин, Волчок, Демедюк, Демеденко и другие. Я среди них был самым молодым, еще парнишкой. И Костя Иншин взял меня под свою опеку. Со временем стали подпускать на игру. Костя меня инструктировал, как играть. Это был хороший человек и вратарь нормальный. Порядочный человек. Как-то играли на выезде, погода была плохая, и он подарил мне свой свитер. Так я в этом свитере долго еще, лет, наверное, десять, играл за команду. Тогда по производственным коллективам была очень сильная команда «Энергия» с машзавода – один год они выиграли зону, потом полуфинал и финал. И тут встал вопрос: «Почему на базе «Энергии» нельзя создать народную команду?» И в 1961 году было решено создать команду «Забайкалец». Из «Локомотива» пришли Анатолий Жуйков и я. С Черновских пригласили Колю Высоцкого и Толика Рабагашвили.
– В 1957 году создали класс «Б». Вы играли тогда?
– Тогда мне было 17 лет. Я выступал за юношескую команду СКА (Чита). За четыре года основная команда не показала результата. Тренер у них был какой-то штангист. Относились к ним достаточно прохладно. Команда машиностроительного завода «Энергия» по производственным коллективам выиграла зону, потом полуфинал, ездила на Россию, на Союз. Народ стал ходить на футбол. И тогда руководители города, области увидели, что у нас есть и свои хорошие производственные команды, из которых можно создать сильную дружину. И тогда на базе «Энергии» в 1961 году был создана команда «Забайкалец».
– Когда у вас состоялся дебютный матч в первенстве СССР?
– В 1961 году это было, но не смогу все вспомнить. Нашим тренером был Морозов из Москвы. Он не создал команду, а, наоборот, почти развалил. Я ему говорю, что мне надо за 10 класс сдать экзамены, а он: «Я тебя отчисляю, раз ты не можешь поехать на выездную игру».
Вместо того, чтобы пойти и помочь мне сдать экзамены, он говорит такое… Три года четыре раза в неделю по пять уроков и никаких оговорок. В 1961 году у нас случился такой конфликт, и я ушел из команды. Я думал о будущем, о перспективе. В конце мая–начале июня надо было собираться на выезд, и я пошел к нему и говорю, что не могу пропустить выпускной экзамен. Он отказал мне, и я ушел из команды. Сезон 1961 года почти не играл, практически начал играть с 1962 года.
– Кто до вас играл в читинских командах?
– Когда я играл в «Локомотиве», то застал всех старых ветеранов – Костя Иншин, Митя Волчок. Они играли на первенство области. Перед самым окончанием сезона 1960 года команда ПВРЗ обыграла «Пищевик», в составе которого были все сильнейшие читинские футболисты – Смекалин, Бриллиантов, Блинов, Сухачик, Берзенштейн, Голиков и другие. Сильнейшая в городе была команда. И в финале Кубка Читы мы обыграли их со счетом 2:0. Они, как ни старались, так и не смогли мне забить гол. Бывает так, что везет, фарт какой-то… Так мы выиграли Кубок Читы. После этого ко мне домой приходит Витя Бриллиантов и говорит: «Тебя зовет директор хлебокомбината Рашевский Тимофей Абрамович». Это был большой любитель футбола, ярый болельщик.
У них тогда, уверенных в победе над нами, все было приготовлено для торжества: премии, торты, приглашены гости. Бухгалтер рядом с Рашевским сидел, и тут такой конфуз…
Я пришел к нему, и он начал меня уговаривать перейти на хлебокомбинат, что был почти рядом с нашим домом.
– Зачем тебе ездить в такую даль? Станок, наверное, у тебя старый, подъемника нет, все таскаешь на руках…
Действительно, работа у меня в вагонном цехе была тяжелая. После сварки все детали носил вручную.
– Пойдем, покажу твой станок, – говорит Тимофей Абрамович. Приходим в цех, а там работает токарь Разоренов, кстати, мой сосед, очень хороший специалист. Я говорю: «Почему же я на «живое» место пойду? Пусть человек работает. Зачем мне его гнать?»
– Ну, смотри, смотри!
Проходит где-то месяц, и опять ко мне приходит Бриллиантов: «Тебя Тимофей Абрамович зовет». Прихожу, он берет меня за руки: «Пойдем, посмотришь свое рабочее место». Приходим в цех. Стоит второй, совершенно новый, станок К-62, еще в масле.
И я от радости согласился. Что меня подкупило? Там фрезерный, строгальный станок. Тебе приносят деталь, и на этом станке делаешь все операции.
Витька Бриллиантов тогда уже постарел, и они хотели пригласить меня вместо него. Я в «Пищевике» успел поиграть только полсезона, и меня забрали в «Забайкалец». С Василием Блиновым и со всеми игроками я был в дружеских отношениях. Блинов мне рассказывал, как его в Москве не отпускали. Жена у него была из Читы. И он потом с ней все же уехал в Москву. Георгий Смекалин с Острова обладал сильным ударом. Такой молоток был. Его сын Игорь тоже играл в футбол. Блинов как накрутит, накрутит и выдаст ювелирный пас. Смекалин, тот как долбанет, что сетки на воротах рвались. Или мяч после его сумасшедшего удара долго приходилось искать по улицам Калинина и Бутина. Хорошие были ребята…
– Какова тогда была в Чите популярность футбола?
– Народ любил футбол и нас. Перед началом сезона 1961 года власти переоборудовали стадион «Динамо». Мы уехали на юг на сборы на 40 суток, а нам пишут, что новый стадион уже отгрохали. Вместо маленьких трибун вместимостью 1,5 тысячи, оказывается, появились новые, на 15 тысяч человек. Думали, что нас разыгрывают. Поле было не очень – сплошной песок. Народ ходил со всего города, на электричках, автобусах приезжали из Антипихи, Песчанки, Атамановки, Кручины, Новой, Маккавеево, Дарасуна. Стадион «Труд» в этом отношении был очень удобный, в центре города, рядом с вокзалом и автобусной станцией.
– Как создавалась команда «Забайкалец»?
– Большая заслуга в создании «Забайкальца» принадлежит Евгению Александровичу Поварову – это был очень сильный защитник, участник войны, капитан. Он все рассказывал, как в годы войны они, разведчики, первыми входили в города. Интересно было слушать рассказы из военных времен. Я считаю, что заслуга Поварова в становлении забайкальского футбола очень большая. Дело в том, что он взял к себе в команду молодых ребят 1946 года рождения и лепил из них будущих футболистов. Это были совсем еще пацаны – Астафьев, Веревкин, Коробкин, Сандырев. После юношей они почти полтора года не играли, но он их настойчиво возил с собой, они вместе с нами жили, тренировались, работали до седьмого пота, то есть они проходили у нас школу. И когда мы в 1967 году почти всей командой пришли к Зуборевичу, костяк СКА уже составляли эти ребята, коренные читинцы. Из Улан-Удэ он взял Юрку Калашникова, Баира Ширабона. Из Иркутска Юру Синькова и Колю Мутина. Вознюка мы привезли с южных сборов. Игроки бывшего «Забайкальца» составляли 2/3 состава СКА.
– СКА создан на базе двух команд?
– Да, тогда СКА был создан на базе команд «Армеец» (Улан-Удэ) и «Забайкалец» (Чита). И возглавил новую команду капитан Советской Армии, переведенный из Улан-Удэ в Читу, Владимир Васильевич Зуборевич – мужик волевой, решительный, умевший на должном уровне поддерживать дисциплину. У нас был очень умный и порядочный врач Петр Андреевич Шовкун.
Каждое утро мы начинали с проверки физических данных. Если было какое-то нарушение режима, Петр Андреевич сразу же замечал. У него была такая толстая черная тетрадь, куда он заносил все показания – как приходим после отпуска и до конца сезона. Не просто нарушения, но и многое другое – перетренированность, плохое физическое состояние и т. д. На собранных материалах он тогда защитил кандидатскую диссертацию. У него и докторская была готова, только он не успел ее защитить. Заболел и рано ушел из жизни. Из других команд зоны к нему приезжали игроки подлечиться, потому что он пользовался большим авторитетом.
– Расскажите подробнее, как в команде появился Вячеслав Вознюк?
– Вознюк у нас играл в 1967 году. Мы были на сборах в Феодосии, и в одной из воинских частей оказался друг Зуборевича. Военные устроили нам экскурсию на подводную лодку. Потом оказалось, что воинскую часть расформировывают. Командир говорит: «Вы посмотрите ребят, может, кто вам подойдет». Мы обратили внимание на Вознюка. Решили: «Давайте возьмем». Его перевели сюда в СКА, во вторую команду. Он играл там, а потом, со второго круга в 1967 году, – за основной состав. Сыграв очень удачно в финальной пульке в Махачкале, он попал в число 33 лучших игроков. Тогда ему присвоили звание мастера спорта СССР. Играли тогда по старой шведке, и у нас крайних нападающих как таковых не было, а он играл правого крайнего нападающего, и надо было набрать 33 лучших игрока. Кого взять? Ну Вознюка и включили в список. После этого он, к сожалению, ничего не показал. Пробыл у нас один год и уехал, кажется, в Одессу.
– Каким тренером был Владимир Васильевич Зуборевич?
– Зубаревич был мужик жесткий, но не жестокий. Во-первых, он умел настраивать игру. Во-вторых, был способен физически подготовить команду к играм. У нас сборы были по 45 суток – Самарканд, Фергана, Навои, Феодосия… От звонка до звонка. В жару пахали по семь часов в день. Вот это были тренировки!
– Навели вы тогда за счет «физики» фурор?
– Да, в 1968 году, когда прошли в класс «А» благодаря своей «физике» и умению Зуборевича настраивать на игру. В Астрахани в полуфинале заняли второе место, а в финальной пульке в Махачкале взяли седьмое. Из 127 команд СССР. Мы первая команда от Урала до Дальнего Востока, которая по-настоящему вышла в класс «А». Представители Федерации футбола СССР тогда посмотрели, что команда действительно стоящая и тренер боевой, настоящий, и нас включили в класс «А». А там команды Ашхабада, Душанбе, Фрунзе, Караганды. Это у нас было. Мы первый круг закончили на втором месте. Все обалдели от этого. Новички пришли играть – и такое, был настоящий фурор. Потом случился небольшой спад… И в результате мы оказались на восьмом месте из 22 команд.
– А каковы были первые шаги СКА?
– Создали команду в 1967 году. В первый год обычно дают время на разбежку. А мы в первый год провели 34 игры и лишь в двух проиграли. Первую мы проиграли в Омске, когда мне сломали руку. Пока Виталик Сухаревский переодевался, мне говорят, поиграй, а я не понял, что у меня рука висит. С больной рукой, которая не работала, я и продолжал играть, в результате нам забили гол – 0:1.
Весь сезон играли стабильно и стали чемпионами зоны. В полуфинале в Астрахани заняли второе место и в Махачкалу приехали на финальную пульку. Усталость, конечно, накопилась. Из Москвы прибыли представители Федерации футбола СССР. Зуборевич потом рассказывал, как он пришел к Осипову – председателю Федерации футбола СССР и сказал, что будем драться за чемпионское звание. Он говорит: «Володя, ты что, с неба упал? Мы уже золотые медали хозяевам – динамовцам – определили, а ты тут драться собрался. Ульяновску в честь 100-летия Владимира Ильича Ленина надо занять второе место, а вам для этого «Волге» надо проиграть. Понял?». Вот так-то!
Мы никогда в таких играх не участвовали. Я за 15 лет выступления в классах «Б» и «А» никогда не сдавал и не продавал матчи.
– Были ли тогда моральные и материальные стимулы?
– При Зуборевиче нам делали доплату и плюс 50 рублей за выигрыш. Это же стимул. Да еще какой! Мы не ждали спонсоров, ни нефтяников, ни золотарей.
Сколько народу придет на матч, скольких мы заманили, отражалось на нашем, так сказать, денежном довольствии. Из денежных сборов за билеты 10 процентов отчисляли Федерации футбола СССР, 10 процентов на содержание спортивного комплекса, а остальные 80 процентов распределялись в команде – шли на зарплату. Жили на самоокупаемости. Это для нас было большим стимулом!
– С какого года стали подтягиваться футболисты из других городов?
– В 1969 году при СКА создали дубль, для того чтобы укреплять команду кадрами. Для этого не было проблем. Проходить срочную службу в частях не каждый хотел. Сюда начальнику СКА Ефиму Борисовичу Литваку многие писали письма с просьбой взять в команду и расписывали себя – что они чуть ли не с Яшиным вместе играли, кто со Стрельцовым и т. д. А Зуборевич создал комиссию для отбора игроков, куда включил Гончарова, Чикачева и меня. И на предсезонных сборах в спортклубе мы давали оценку игре того или иного футболиста, советовали, взять в команду или отказать…
Так у нас появились хорошие игроки – Валера Выборов, Анатолий Богачек, Виктор Оглоблин, Вячеслав Емельянов. Все они были из Иркутска.
– До сих пор в среде болельщиков идут разговоры, что тогда вас в Махачкале купили?
– Из 127 команд СССР в классе «Б» мы заняли седьмое место. Нам не хватило всего трех очков для того, чтобы занять шестое и стать мастерами спорта СССР. Я с больной рукой был. Виталька Сухаревский физически устал. Кто-то говорит, что купили его, но я в это не верю. Действительно, такие голы, что с центра поля под мышкой пропускать… Конечно, это было что-то для него, нормального игрока. Из-за этого мы проиграли две игры, которые не должны были проигрывать. Следующий, 1969, год мы провели в классе «А».
– Выходит, что армейцы Читы – первооткрыватели класса «А»?
– Да, от Урала до Владивостока мы первыми пробились в класс «А». Меня удивляет то, что пишут в газетах. Недавно читаю, что, мол, были какие-то тренеры: Поваров, Зуборевич, а «окно в Среднюю Азию» прорубил Ковалев.
Ничего подобного. В Среднюю Азию «окно прорубил» Зуборевич. Мы играли с командами Ашхабада, Душанбе, Фрунзе, Караганды, Ташкента… Мы первый круг закончили на втором месте. Представляете, команда-дебютант навела такой фурор. Все обалдели. Народ валом валил на стадион. Мы все были читинцами, и для нас было позором дома проиграть. Бились изо всех сил, и народ нам отвечал любовью. Трибуны всегда были полные. И билет достать было невозможно. Во втором круге получился спад. Приехали в Ашхабад – 54 градуса жары на солнце, а игру назначили на 16.00 часов. Приезжаем в Навои – тоже жара 50 градусов. Начало игры в то же время. Видят, что приехали сибиряки, не привыкшие к жаре. В Ашхабаде настрой у нас был хороший. Раз – и на 1-й минуте Витя Веревкин забивает гол. А потом минут пятнадцать побегали и… Как будто кто-то давит на голову каким-то тупым предметом. Такая головная боль. И мы остановились… И нас, конечно, разыграли и обыграли. В тех командах и москвичи играли. У нас такое неудачное получилось турне по Средней Азии. «Политотдел» из Ташкентской области был сильной командой. Я взял одиннадцатиметровый штрафной, судья показывает перебить. Со второго удара он, конечно же, забивает. Уходим в раздевалку. Виталька Сухаревский спросил у судьи из Фрунзе: «И сколько тебе дали за то, что ты так судил?». Игрок, которого сбили, катился, чтобы закатиться в штрафную. Судья развернулся и ударил Витальку по лицу, и тут началась такая заваруха, потасовка «стенка на стенку». Происходило всё это на входе в подтрибунное помещение. И болельщики подключились… В Узбекистане болельщики молодцы! Здорово болеют. Конфликт получился острый. Игрок хозяев, кажется Пак, который потом в «Кайрате» играл, стоит рядом со мной и вроде успокаивает, а сам коленкой ударил меня. Он маленький, а я большой. Снизу смотрит на меня, я говорю: «Ах ты черт такой!» – и ударил потихоньку его сверху вниз по башке, он рухнул прямо мне на ноги. Я испугался, думал, что убил. Но потом он оклемался. Два часа сидели в раздевалке, потом нас с милицией вывезли со стадиона. Вот такой был конфликт. Что интересно, мы объехали весь Советский Союз, подолгу жили в разных городах, но нигде и никогда у нас не было подобного, никто нас не обижал. На национальной и другой почве конфликтов не было. И мы сами никого не трогали. Этот вопрос никогда, как говорится, не стоял на повестке дня…
То, что сезон 1968 года мы закончили на восьмом месте из 22 команд, это, сами понимаете, очень хороший результат для команды, дебютировавшей в столь крупных соревнованиях.
– Болельщики со стажем говорят, что тогда многие команды бастовали и отказывались ехать в Читу?
– После того как мы, единственная команда из Сибири, пробились в класс «А», европейские футболисты и команды подняли шум, что не хотят на одну игру ездить в Читу, да и то там никогда не выиграешь, дорогое удовольствие с финансовой точки зрения. И они попросили Федерацию футбола СССР убрать Читу или добавить еще какие-то сибирские команды. И тогда в нашу зону класса «А» добавили хабаровский СКА и улан-удэнскую «Селенгу», что, конечно же, по спортивному принципу было незаслуженно. После такого «разбавления» класса «А» европейские команды стали ездить сюда сразу на три игры: с Улан-Удэ, Читой и Хабаровском.
– Валерий Борисович, тяжела вратарская ноша?
– У меня было восемь переломов. Сломал коленный сустав, и кость в суставе осталась. Петр Андреевич пришел и говорит: «Слышишь, Самоха, меняй коньки на санки. Все, ты отыграл свое. Коленный сустав не восстановишь». Младший сын у меня травматолог. Сейчас, может быть, что-то и придумал бы. А в то время ничего сделать было нельзя. Сильным врачом был тогда главный травматолог области Виктор Пудов. Я часто был у него на приемах. В физкультурном диспансере у Анпилогова тоже «прописался». У него я был свой человек. А когда играли на «Труде», там каменистое поле, после каждой игры у меня бедра снесены, в ссадинах, царапинах, и я постоянно вынужден был лечиться. Все это, как понимаете, надоело до чертиков, и я решил завершить спортивную карьеру.
– К вам поступали приглашения из других команд?
– Нас с Виктором Чикачевым приглашали во Владивосток. Я не согласился, а Витька поехал и через год вернулся. Евгений Александрович Поваров всегда нас наставлял, что мы, читинские ребята, должны дорожить честью родного города и играть только за Читу. Когда я хотел уехать в Иркутск играть, Поваров мне сказал: «Ты – читинец и должен играть за Читу, и никаких других разговоров не может быть». Это был умнейший тренер, стратег. Других предложений не было. И я думаю, что это к лучшему.
Толю Астафьева в ленинградский «Зенит» приглашали, а его на сборах переманили в улан-удэнскую «Селенгу». Миша Гончаров уехал в Улан-Удэ. Так основной костяк той команды начал понемногу распадаться. Потом стали появляться новые игроки. Их очень много было.
– С какими соперниками трудно было играть?
– Особенно трудными матчи выдавались с хабаровским СКА. Настрой был запредельный. Я вообще-то был спокойным, особо не нервничал. Моего наставника – известного читинского вратаря Константина Иншина за спокойный характер называли Слоном, а меня Слоненком. Характер у меня был не вспыльчивый, спокойный.
– А последний свой матч помните?
– Мы играли в Благовещенске с «Амуром». Грязь, слякоть. Георгий Бушуев был вторым вратарем. Я там «ухайдокался», как черт. У меня уже сил не было… После игры не узнать было, весь в грязи.
– Какой у вас самый памятный матч в вашей спортивной биографии?
– Все матчи хорошие и памятные, когда мы выигрывали. Были тяжелые матчи, были интересные, были трагические…
Приезжаем как-то в Улан-Удэ, там тренером Зуборевич. Мы по ходу игры выигрываем. Тут удаляют Гончарова, и выигрывают хозяева.
Мы приезжаем в Иркутск. Там выгоняют с поля Чикачева, но это не помогает хозяевам. Мы обыгрываем их.
Приезжаем в Красноярск. В начале игры Высоцкий получает травму. В защите нет никого. В первый раз слева выставляют Астафьева. У него почему-то нет шипов. Дождь, грязь. И он все время скользит. В середине защиты поставили Антонова и Ерахтина. Два маленьких защитника. Справа стал Сандырев. И хозяева нас «возят» по полной программе. В первом тайме нас не выпускали за центр поля, а во втором окружили штрафную площадь и давай обстреливать ворота. Представляете, что творилось. Я там метался между стойками ворот, как раненый зверь, и отстоял их в неприкосновенности. Встреча завершилась вничью – 0:0. Потом в газете меня расписали как героя матча.
Тимур ЛАМБАЕВ
