Что случилось 45 лет назад в небе над Читой
Вспомнить о когда-то родном мне поселке Могзон в нынешнем мае заставили два обстоятельства. Седьмого числа поселок едва не сгорел: к нему вплотную подошел крупный лесной пожар, и даже население предупредили о возможной эвакуации. К счастью, пожар удалился в противоположную от населенного пункта сторону.
Второй повод – более трагичный. 45 лет назад, 18 мая 1973 года, именно под Могзоном потерпел крушение самолет Ту-104, выполнявший рейс номер 109 из Москвы в Читу. На борту пассажирского лайнера с регистрационным номером СССР-42379 находилось 68 взрослых пассажиров и четыре ребенка, а также девять человек экипажа. Самолет 201-го летного отряда вылетел вечером 17 мая из столичного аэропорта «Домодедово». 104-й относился к числу первого поколения реактивных самолетов, к началу 70-х годов считался уже порядком устаревшими активно заменялся более новыми сериями. Дальность полёта не позволяла самолёту достичь Читы без пересадок, поэтому маршрут предполагал три промежуточных посадки: одну в Челябинске, другую в Новосибирске и третью в Иркутске.
В Могзоне знали – в Чите догадывались
В те годы я с родителями жил в Могзоне. Мой отец Виктор Иванович Потяев работал директором Загаринского лесхоза, самого большого в ту пору предприятия поселка, как сейчас бы сказали – «градообразующего». Могзон, правда, был еще и большой железнодорожной станцией, на которой подолгу стояли все поезда.
В мае 1973-го мне было всего двенадцать, но я хорошо помню тот злополучный день. Ближе к обеду служебный ГАЗ-69 привез отца к дому. Он сказал о каком-то происшествии в тайге (скорее всего, знал, что именно случилось), прилетает из Читы большое начальство, быстро переоделся и уехал в лес. Уже во второй половине дня по поселку поползли слухи, что утром рабочие лесосеки в районе речки Арша и чабан на одной из стоянок примерно в 30 километрах от населенного пункта услышали в небе громкий хлопок и, к своему ужасу, увидели, как с большой высоты падают обломки самолета и, словно конфетти, сыплются фигурки людей… К концу дня в Могзоне уже было точно известно, что в тайге произошла страшная авиакатастрофа и погибло много людей.
О подробностях авиапроисшествия под Читой в мае 1973 года долгое время было известно немногое. Лишь родственники погибших догадывались, что на борту был взрыв, но причин никто не называл. К слову, в 1983-1984 годах мне довелось работать и дружить с молодым инженером Владимиром Неклюдовым, его отец Василий Степанович погиб в той катастрофе. Он был председателем профсоюза работников цветной и черной металлургии и возвращался из Москвы с совещания. Так вот, члены семьи долгое время получали от государства пособие, но причин катастрофы самолета не знали.
Лишь в начале девяностых над тайной гибели борта № 42379 приоткрылась завеса. Появились сенсационные публикации Ольги Китовой в «Комсомольце Забайкалья» (октябрь 1990 г.) и Леонида Репина в «Комсомольской правде» (8 ноября 1991 г.). Однако самыми объективными фактами располагали, разумеется, только сотрудники органов госбезопасности. Большой друг нашей редакции полковник КГБ в отставке, почетный гражданин Читинской области Алексей Владимирович Соловьев на основе фактических материалов и личных бесед со многими из очевидцев в своей книге «Тревожные будни забайкальской контрразведки» рассказал и о крушении ТУ-104 в мае 1973 года.
Хронология черной пятницы
Недавно мы встретились с Алексеем Владимировичем и вновь поговорили о той страшной трагедии, ее истинных причинах и последствиях.
«18 мая 1973 года стало черной пятницей, принесшей страшную беду и неутешное горе во многие семьи. Рабочее утро в Читинском аэропорту началось как обычно: приходили и уходили местные и транзитные самолеты, наземные службы готовились к встрече ТУ-104 (бортовой номер 42379), следовавшего по маршруту Москва–Челябинск–Новосибирск–Иркутск–Чита. В 3.24 по московскому времени на связь с диспетчером Читинского авиаотряда вышел командир экипажа ТУ-104 и доложил, что вошел в зону, расчетное время снижения составляет 34 минуты. Диспетчер передал условия подхода и снижения. Борт подтвердил: «Ясно», – рассказывает Алексей Владимирович. – Никто не мог предположить в то солнечное забайкальское утро, что летящим на борту 42379 пассажирам и экипажу осталось жить всего девять минут. Эти минуты оказались зафиксированными на магнитной ленте:
«Борт: Чита, 379. Поступило требование изменить курс, подчиниться указанию, то есть сигнал бедствия включен бортмехаником, и сказали: сейчас зайдут в кабину и скажут, куда лететь (последние семь слов командир говорил с волнением).
Диспетчер: Понял вас.
Борт: 03.31, 379 пока прекратил снижение. Заняли сейчас шесть с половиной тысяч.
Диспетчер: 03.32, Чита 42379, ваша высота?
Борт: следую на 6600, на 6600 без снижения.
Диспетчер: понял вас.
Борт: 03.33, следует девять протяжных сигналов опасности.
Диспетчер: 03.33,42379, сотня удаления, 370 градусов». Борт не отвечает. Диспетчер увидел: с экрана локатора исчезла движущаяся метка самолета. Борт молчал. На экране радиолокатора возникло «облако», которое бывает при взрыве воздушных объектов, в том числе от поражения ракетой. Позднее результаты экспертизы показали, что в районе правого аварийного люка первого салона примерно между 23 и 24 шпангоутами произошел взрыв тротила весом 5,5-6 кг.
Как раз в это время рабочие Загаринского леспромхоза увидели, как развалился самолет и на землю полетели фигурки людей. Вот что через 18 лет писала «Комсомольская правда»: «Один из рабочих, валивших деревья на лесосеке, выключил мотопилу и прислонил ее к стволу, чтобы отереть пот. В звонкой тишине он вдруг услышал странный, сильный и гулкий хлопок. Не понимая, что это и откуда доносится, рабочий оглянулся, посмотрел по сторонам, а потом поднял голову. И онемел, застыл от ужаса.
С неба, сиявшего ослепительно голубизной, нелепо кувыркаясь и вращая мертвыми крыльями, падал большой самолет. Вернее, часть самолета, хвост по неописуемой траектории падал отдельно. И самое страшное: из обломков самолета сыпались люди. Двое или трое – против света различить трудно, раскинув руки и ноги, очумело пытались планировать. Рабочий пошатнулся и закрыл руками лицо». То, что люди пытались планировать, корреспондент немножко додумал, позднее вскрытие трупов показало, что у всех абсолютно был молниеносный разрыв сердца.
В 9.45 по читинскому времени диспетчер авиаотряда по телефону сообщил дежурному управления КГБ о попытке захвата самолета и потере связи с ним. О гибели людей пока знали только лесники. Они спешили в леспромхоз, чтобы рассказать о трагедии. В воздух были подняты вертолеты. На одном из них находился начальник УКГБ генерал-майор Михаил Яковлевич Царев.
Тем временем встречающие в аэропорту трижды слышали объявление о задержке рейса (это когда уже было точно известно о его падении!), они заподозрили неладное по поведению работников. Ни на какие вопросы никто им не отвечал. В аэропорту и на летном поле были явно заметны суета и беспокойство.
На земле продолжали ждать уже погибших людей. Ждала своего мужа Зоя Сергеевна Неклюдова, мама моего друга Владимира. Ждали родные и коллеги заместителя заведующего облздравотдела Станислава Францевича Швейвайса и директора Читинского медучилища Гаспоряна Мерожа Мисаковича. Петр Петрович Колтаков с нетерпением ждал возвращавшихся из Анапы жену Галину и сынишку Сашу. Из братской ГДР ждал дочку с трехлетним внуком Ефрем Федотович Пепко. В селе Урдо-Ага готовились встречать «дембеля» Санзая Бодараева.
Страшные находки
Расследование обстоятельств захвата воздушного судна и причин катастрофы было поручено Валерию Васильевичу Зиканову, следователю по особо важным делам при прокуроре Российской Федерации. Район падения в читинской тайге разбили на квадраты.
Вскоре в ста километрах от Читы в могзонской тайге обнаружили остатки разрушенного самолета и останки погибших людей, разбросанные в тайге на площади десяти гектаров. Несколько дней на месте падения сотни людей, в основном работники леспромхоза и солдаты, под руководством людей из прокуратуры, сотрудников госбезопасности, областной и транспортной милиции собирали все, что сохранилось при падении: документы, записные книжки, фрагменты одежды, вещи. Останки погибших доставляли в Читу на вертолете.
«Сначала нашли кабину с летчиками. Все четверо – в своих креслах. Картина жуткая, но Зиканову неоднократно приходилось видеть нечто подобное. А дальше пошли такие находки, что и ему сделалось не по себе. Военный, пронзенный насквозь вершиной высокой ели. Женщина, в мертвой хватке прижавшая ребенка к груди. Пассажиров воздушный поток бросил компактно, на одну сторону сопки. На многих во время падения воздухом сорвало одежду», – писала «Комсомольская правда». О подобных страшных фактах и находках через несколько лет рассказал мне и отец.
Примерно в трех километрах от кабины лежал центроплан, а еще в пяти километрах – хвост самолета, и на протяжении десятков километров были раскиданы люди. Тогдашний начальник участка Загаринского леспромхоза Николай Трофимович Ахманаев также был в группе, которая занималась кабиной самолета. Врезавшись в дерево, кабина превратилась в плоскую лепешку, рассказывал он. – Но все приборы были включены на набор высоты. Значит летчики, спасая жизни пассажиров и свои. Начали выполнять требования угонщика. Они прекратили подготовку к посадке и вновь набирали высоту.
Осмотр и изучение частей самолета сразу же показали, что причиной гибели людей стал взрыв. Необходимо было выяснить, как попало взрывное устройство в самолет, установить преступника и возможных сообщников террориста. К розыску подключились Управления КГБ всей страны. Расследование трагедии взял под личный контроль Председатель КГБ СССР Ю.В. Андропов.
Мечты и грезы пассажира Рзаева
Вскоре были уточнены все имена погибших, кроме одного, чье тело было сильно изуродовано взрывом. В Читинском мединституте восстановили голову этого человека, сделали фотографии, что существенно помогло в розыске. О том, как происходило опознание, позднее рассказывал в то время проректор по науке Вил Акопов. В Иркутском аэропорту билетный кассир по фотографии опознала неизвестного и вспомнила, что продала ему билет до Читы 17 мая. В корешке авиабилета значилась фамилия Рзаев. Искать стало легче.
Всю полученную информацию из Управлений КГБ страны немедленно анализировала и обобщала группа сотрудников Управления КГБ под руководством опытного контрразведчика полковника В.И. Попова. Сведения несколько раз в сутки передавали в Москву.
Наконец, из Тбилиси поступило сообщение о проживавшем там и исчезнувшем Рзаеве 1941 года рождения, уроженце Кировабада в Азербайджане, служившем ранее в одной из частей Забайкальского военного округа. По окончании срочной службы Рзаев вернулся в Азербайджан и предпринимал неоднократные попытки поступить в Московский институт международных отношений. У абитуриента, который довольно средне изъяснялся по-русски, не знал ни одного иностранного языка, не приняли даже документов. В провалах на экзаменах он обвинял всех окружающих, но только не себя. Огромный образовательный пробел несколько восполнила армия, где Тенгиз был сапером. Впрочем, были на Рзаева и положительные характеристики. Так, в Баку он работал на мясокомбинате и был избран комсоргом. В 1968 году по комсомольской путевке выезжал туристом в ГДР. А со слов сестры, он даже не употреблял спиртного, не курил, регулярно читал газеты и журналы. Он жил мечтой о дипломатической работе, о загранице. Но мечта не сбывалась…
Неудачи обозлили Рзаева до предела. Вместе со своим другом, таким же обозленным молодым человеком, он решил захватить самолет и угнать его за границу – в Китай. В последний момент друг попал в больницу, его лечение обещало быть длительным, и Рзаев решил действовать один. В случае неудачи он решил взорвать самолет. В армии Рзаев занимался взрывными работами, взрывчатку похитил на объекте строительства дороги на Кавказе, где работал несколько месяцев. С сумкой, начиненной взрывчаткой (около шести килограммов) и электровзрывателем, подсоединенным к батареям, он приехал в Иркутск, переночевал в гостинице, утром купил билет на самолет.
Разные гримасы судьбы
В тот день госпожа судьбинушка одним сделала шикарнейший подарок, но в обмен на жизнь других.
Билет на этот рейс взял находившийся в командировке в МВД СССР начальник областного отдела охраны Читинского Управления внутренних дел полковник милиции Игорь Евгеньевич Рындя. За несколько часов до вылета ему приказали сдать билет и продолжить работу в Москве. Такой же счастливый случай сохранил жизнь профессору медицинского института П.Д. Рабиновичу, которому, несмотря на его возражения, предложили отложить вылет и 18 мая появиться в Министерстве здравоохранения.
Пьяного подполковника, который едва стоял на ногах, не пустили в самолет. Судьба выделила его среди всех остальных и оставила жить. Зато молодой солдат, опаздывавший после отпуска в часть, уговорил вновь подогнать трап, и счастливый защитник запрыгнул в салон самолета...
Команда боксеров Забайкальского военного округа с нетерпением возвращалась с удачных соревнований в Прибалтике. Старшему лейтенанту, тренеру СКА Владимиру Макушеву нужно было срочно вылететь в Читу, а билетов в Иркутске не оказалось. К своему несчастью, он встретил приятеля – майора, летевшего этим рейсом, и тот уступил свой билет, надеясь вылететь чуть позже. Так по чужому билету новому пассажиру удалось пройти в самолет. А вот три приятеля хорошо поддали и прозевали объявление на посадку...
Откуда взялся Ежиков
После 15 октября 1970 г., когда отцом и сыном Бразинскасами был захвачен пассажирский самолет «Ан-24» (рейс Батуми–Сухуми) и угнан в Турцию, вышел секретный приказ о сопровождении сотрудниками МВД или КГБ всех рейсов, проходящих вблизи границы.
Сотрудникам сопровождения были даны самые широкие полномочия по пресечению подобных актов, вплоть до стрельбы на поражение. В секретном циркуляре, подготовленном в МВД, говорилось, что милиционер сопровождения должен предпринять все меры по обезвреживанию угонщика.
Таким сотрудником сопровождения на рейсе №?109 Москва — Чита был иркутянин младший лейтенант Владимир Ежиков, который имел при себе табельное оружие – пистолет Макарова. Он был в гражданском и занимал место в первом ряду сразу же за кабиной пилотов.
Читинские чекисты с большой достоверностью установили, что произошло в самолете в последние роковые минуты. Когда Рзаев выставил свои условия экипажу, то сопровождавший самолет для охраны в полете младший лейтенант милиции В.М. Ежиков, убедившись в его преступных намерениях, дважды выстрелил в него. На теле Рзаева имелись две пулевые раны, одна из которых была смертельной. Пистолет обнаружили в тайге, в магазине не оказалось двух патронов. В последнее мгновение Рзаев замкнул электроцепь.
Что было на самом деле и что подтолкнуло младшего лейтенанта Ежикова к самым решительным действиям, теперь уже никто не узнает. Дословно приведем версию корреспондента «Комсомольской правды» Леонида Репина.
«...Километрах в двухстах от Читы самолет начал постепенно снижаться, хотя табло, призывавшее пассажиров пристегнуться, еще не зажглось. Молодой черноволосый человек, сидевший в середине второго салона – у прохода, на крайнем месте, – остановил проходившую мимо стюардессу и приказал ей передать командиру корабля его требование: снижение прекратить, изменить курс и лететь в сторону Китая. Куда именно, он скажет позже. Иначе взорвет самолет. И кивнул на небольшого размера сумку, лежавшую у него на коленях.
Расстегивая пиджак на ходу, Ежиков неспешно пошел навстречу Рзаеву. Бортпроводница сказала точно, где он сидит и как выглядит. Рзаев встретил Ежикова внимательным взглядом. Большой палец левой руки Рзаева до побеления в суставе сжимал кнопку какого-то компактного устройства. Это был взрыватель обратного действия: он срабатывал, когда кнопку отпускали.
Не доходя нескольких шагов до Рзаева, Ежиков остановился и начал говорить. О чем они говорили – навсегда осталось тайной, но краткий разговор между ними состоялся, это несомненно.
Милиционеру бы потянуть время, продлить разговор еще на какое-то время и, конечно, ни в коем случае не делать того, что он совершил. Но у него был приказ, и он понятия не имел о том, как действует взрывное устройство Рзаева. Он был очень молод, Ежиков.
Каким-то образом он оказался за спиной угонщика и, когда тот поднялся, намереваясь, возможно, пойти к кабине пилотов, выхватил пистолет и выстрелил. Пуля ударила Рзаева под лопатку и отбросила на переднее сиденье. Пальцы его левой руки разжались, и в ясном майском небе раздался гром...».
Про кнопку обратного действия корреспондент опять-таки додумал сам, ведь эксперты позднее установили, что взрывное устройство сработало в верхней части груди преступника.
К вечеру 18 мая отцу младшего лейтенанта иркутской милиции Михаилу Ивановичу Ежикову пришла телеграмма: «Володя трагически погиб. Похороны в Иркутске».
Как проходила судмедэкспертиза
Судмедэксперт, в 1973 году – проректор и завкафедрой судебной медицины Читинского мединститута Вил Иванович Акопов уже через несколько лет вспоминал: «19 мая рано утром мне позвонили домой и сказали, чтобы я немедленно явился в облисполком в связи с чрезвычайным происшествием. В кабинете председателя собралось местное начальство: председатель Николай Иванович Дмитриев и заведующие отделами облисполкома, инструктор обкома партии, заведующий облздравотделом, прокурор области, а также следователь прокуратуры, начальник Бюро СМЭ и я. Совещание начал прилетевший из Москвы крупный начальник КГБ, если не ошибаюсь, в звании генерала. Вел он себя как самый главный, несмотря на присутствие высшего руководства области. Коротко и как-то нехотя он сообщил, что накануне, 18 мая, при посадке потерпел аварию рейсовый самолет ТУ-104 «Москва–Чита», все погибли. Есть подозрение (хотя ему это было известно точно), что самолет был взорван на высоте около 6 тысяч метров. Задача состоит в том, чтобы за один день вскрыть все трупы и на завтра представить документы. Все должно быть выполнено совершенно секретно, никому о случившемся и о результатах экспертизы ничего не сообщать. По всем вопросам обращаться (тут он слегка повернулся и показал на человека в форме юриста) к следователю по особо важным делам при Генеральной прокуратуре СССР Любимову. И все! «Приступайте к организации работы», – подытожил он.
Однако никто не уходил, и после некоторой заминки и подавленности я спросил: сколько трупов? Генерал неохотно и не глядя на меня ответил: 76 пассажиров и экипаж. Я спросил, надо ли их вскрывать, исследовать или только произвести осмотр? Генерал, не поворачиваясь ко мне, недовольно спросил председателя облисполкома, имея в виду меня: «Кто такой?». Получив ответ, что это председатель постоянной комиссии по здравоохранению и соцобеспечению облисполкома (а я с места добавил: «эксперт, заведующий кафедрой судебной медицины»), он раздраженно сделал мне замечание, что я не понял задачу, что это приказ, который надо выполнять без обсуждений и вскрывать по всем правилам, оформляя полноценные документы. Вмешался заведующий облздравотделом: с почтением обращаясь к генералу, он сказал, что здесь присутствует начальник Бюро – человек опытный в практической работе и все будет сделано. Но тут поднялся сам начальник Бюро – Большов Лев Александрович. Он сказал, что все это выполнить в один день невозможно. Генерал назидательно, строго и несколько презрительно повторил, что все возможно, когда есть приказ, «только скажите конкретно, сколько нужно помощников». Услышав ответ, он тут же приказал вызвать всех экспертов из Иркутска и Улан-Удэ, и они прибыли в этот же день (почему-то не были вовлечены военные эксперты, имевшие больший опыт экспертизы авиатравм).
Трупы собрали в ангаре аэропорта, а 19 мая опытный эксперт и следователь распределяли их по моргам. На кафедру были доставлены девять трупов: членов экипажа, четверо из которых находились в кабине, и двух подозреваемых в причастности к взрыву. У здания кафедры, как и при моргах, дежурили автоматчики, не пропускавшие без разрешения никого. А надо сказать, что желающих было много: это представители партийных и советских органов, прокуратуры и милиции, которых приводило сюда не только любопытство, но и желание быть информированными и прикоснуться к столь важному событию.
Машиностроительный завод Читы срочно изготовил цинковые гробы, предназначенные для вскрытых трупов. Дежурные рабочие разместили перед входом на кафедру девять цинковых гробов и по мере готовности закрывали их и запаивали. По мере накопления приезжали грузовые машины, в которые грузили гробы и везли их в аэропорт, откуда самолетом отправляли в Московский крематорий, а оттуда привозили урны, которые выдавались родственникам. Трудно объяснить эти абсурдные правила и жестокость по отношению к родственникам. Многие пытались найти в морге своего сына, отца, супруга, чтобы до отправки в крематорий проститься с ним, но от них скрывалось место пребывание тела, они не допускались в морги, а о получении согласия на кремирование от родственников – и речи не было.
В середине дня (19 мая) к нам привезли тело мужчины, без одежды, у которого вся передняя поверхность туловища, органы грудной и брюшной полостей, а также правая нижняя конечность с частью ягодицы и поясничной области отсутствовали. Голова была резко деформирована, сплюснута с боков, с запавшими внутрь глазными яблоками, множеством мелких линейных ран на поверхности и обнажением отломков костей в теменной области. На шее по передней поверхности отсутствовала кожа вместе с органами шеи, на которой удерживался галстук темно-синего цвета, завязанный обычным узлом. На уровне левого лучезапястного сустава отсутствовала кисть, так же, как и правая рука на уровне верней трети предплечья, поверхности отделения были размозжены, с множеством кожно-мышечных лоскутов, свисающих на разном уровне. Было ясно, что это и был тот самый труп, который искали среди всех остальных».
На основании осмотра эксперты сделали вывод, что «незадолго до взрыва неизвестный был в вертикальном положении с приведенными к области верхней части груди руками, в которых держал взрывное устройство, о чем свидетельствовали оторванные кисти и передняя поверхность туловища на уровне всей грудной области, а также ушибающее действие газов и опаление лица и волос».
При исследовании трупа Вил Иванович обнаружил на спине огнестрельную рану, это было сенсационное открытие. С помощью высококвалифицированных специалистов института – анатомов, челюстно-лицевого хирурга, ортопеда-стоматолога, рентгенолога он восстановил голову неизвестного. Интересно, что Вил Акопов попросил голову Рзаева оставить в музее как экспонат, и она пользовалась большим вниманием студентов медицинского института. «Неожиданно в 1975 году начальнику УКГБ из обкома партии последовал звонок с требованием захоронить голову преступника, и нам пришлось выполнить эту неприятную миссию», – вспоминал Акопов.
Терроризм или воздушное пиратство?
Во время расследования авиакатастрофы под Могзоном слова «террорист» в отношении Рзаева не употреблялось. Тогда ни в советской печати, ни на советском телевидении не было терроризма, угонов самолетов тоже не было. Но теперь мы знаем, что были десятки попыток воздушного пиратства.
Первая такая попытка была предпринята ещё в 1954 году, когда мужчина и женщина с пистолетами попытались захватить старенький Ли-2, летевший из Таллина в Ленинград, но это им не удалось, поскольку экипаж самолёта оказал им сопротивление и обезвредил. При этом погиб бортмеханик судна.
Следующий инцидент произошел в 1958 году, когда пассажир по фамилии Чечет попытался захватить самолёт Ил-14, летевший по маршруту Москва – Ленинград – Таллин. Но и в этот раз воздушный пират оказался не лучшим образом подготовлен и так и не смог попасть в кабину пилотов.
Буквально через месяц двое мужчин пытались захватить в якутском аэропорту Ан-2, чтобы улететь в США, но также не преуспели. В 60-е годы захваты пошли на спад, но время от времени происходили, хотя и неудачно для пиратов. Всё изменилось в 1970 году, когда двое литовцев – отец и сын Бразинскасы – захватили Ан-24, летевший по маршруту Батуми–Сухуми.
Они застрелили стюардессу, ранили нескольких членов экипажа, но всё же добились своего. Самолёт приземлился в Турции, которая отказалась выдавать преступников СССР, осудив их по своим законам и через несколько лет амнистировав. Это был первый удачный случай захвата советского самолёта, и он вновь вызвал настоящий вал воздушного терроризма. Только за 70-е годы в СССР было совершено около 30 попыток захвата воздушных судов.
Удивительно, но в СССР никому и не пришло в голову ужесточить правила безопасности и начать проводить предполётный досмотр. Вместо этого каждый рейс, проходивший неподалёку от границы, сопровождал вооружённый сотрудник милиции в штатском. До этого вся безопасность сводилась к тому, что командиру воздушного судна выдавался табельный пистолет, хранившийся в кабине.
Всего за три недели до теракта под Читой попытка угона произошла в Ленинграде, и лишь по счастливому стечению обстоятельств удалось обойтись без значительных жертв. 23 апреля 1973 года некий Иван Бидюк, 47 лет, пронёс на борт самолёта Ту-104 бомбу. Самолёт должен был лететь из Ленинграда в Москву, но спустя несколько минут после взлёта Бидюк через стюардессу передал командиру воздушного судна записку с настоятельным требованием изменить маршрут и лететь в Стокгольм. Кроме того, он сообщил, что у него при себе имеется взрывное устройство мощностью более двух килограммов в тротиловом эквиваленте и оно оснащено взрывателем обратного действия. То есть стоит только ему убрать палец с кнопки, как взрывное устройство сработает. Поэтому стрелять в него бессмысленно.
Разобраться с Бидюком вышел бортпроводник Грязнов, вооружившийся пистолетом. Но он убедился, что Бидюк говорит правду и стрелять в него бессмысленно. Бидюк с бомбой в руках явно нервничал и пытался прорваться в кабину. Бортмеханик в это время пытался отвлечь его, а лётчики действительно развернули самолёт и пошли на посадку в Ленинграде.
Чтобы Бидюк не заподозрил неладное, они до последнего момента не выпускали шасси, и он понял, что самолёт вернулся в Ленинград и на земле его уже ждут, только когда самолёт был всего в нескольких метрах над землёй. Он сразу же привёл в действие взрывное устройство, но, к счастью, лётчикам удалось удержать управление самолётом, который через несколько секунд приземлился. Посадка была относительно мягкой, учитывая взрыв и подломившуюся переднюю стойку шасси. Никто из пассажиров не пострадал, в результате взрыва погибли сам террорист, державший бомбу в руках, и бортмеханик.
Последствия читинской трагедии
– С момента авиакатастрофы под Могзоном прошло ровно 45 лет. Какие выводы были тогда сделаны? – спрашиваю Алексея Владимировича Соловьева.
– Надо сказать, что взрыв ТУ-104 под Читой стал крупнейшим по количеству жертв в советской истории. Он привел к серьезному пересмотру организации безопасности в аэропортах и самолетах. Именно после читинской трагедии по настоянию председателя КГБ Ю.В. Андропова была снята охрана самолетов в полете, была отменена практика сопровождения рейсов сотрудниками милиции в штатском как неэффективная и даже потенциально опасная. В аэропортах пассажиров и багаж стали досматривать перед посадкой на борт.
В 1974 году были созданы специальные подразделения для борьбы с террористами, такие как легендарная «Альфа», «Вымпел» и другие, разработаны мероприятия по освобождению заложников. Однако все это не останавливало угонщиков, желавших вылететь из СССР. После 18 мая 1973 года и до 21 декабря 1989 года в стране было совершено 45 попыток угонов самолетов. Заложников освобождали, когда самолеты находились на земле, это значительно снизило потери людей. За 16 с лишним лет при освобождении погибли 15 пассажиров, 29 – ранены, ликвидированы 11 захватчиков. В семи случаях самолеты были выпущены за рубеж и по международным договорам угонщики и самолеты были переданы в СССР.
Подготовил Александр ПОТЯЕВ
Список пассажиров и членов экипажа рейса 109 «Москва–Чита» 18 мая 1973 г.
АКСЕНОВ Анатолий Михайлович – 27 лет, г. Чита
АЛЕШКИН Александр Васильевич – 20 лет, ст. Даурия
АРЕСТОУЛОВ Леонид Владимирович – 49 лет, г. Чита
БЕСПАЛОВ Григорий Иванович – 43 года, г. Барнаул
БОДАРАЕВ Санзал – 21 год, Агинский район
БРЕСЛАВЕЦ Борис Борисович – 30 лет, г. Харьков
БУЛАВКО Евгений Арсентьевич – 40 лет, г. Минск
БУРАШНИКОВ Виктор Григорьевич – 20 лет
БУЯНОВ Александр Феоктистович – 15 лет, г. Краснокаменск ВАСИЛЬЕВ Павел Павлович – 21 год, г. Чита
ВИНОКУРОВА Вера Григорьевна – 34 года, Читинский район
ГАВРИЛОВ Александр Николаевич – 20 лет, Ононский район
ГАСПОРЯН Мерож Мисакович – 36 лет, г. Чита
ГНИДЮК Иван Иванович – 26 лет, п. Оловянная
ГРОХ Николай Юрьевич – 36 лет, Московская обл.
ГУПАЛЕНКО Николай Степанович – 30 лет, г. Москва
ГУРЬЯНОВ Евгений Петрович – 55 лет, г. Москва
ДАНИЯРОВ Ахматжон Мардонович – 20 лет, Таджикская ССР
ДЕМЧИНСКИЙ Владимир Александрович – 19 лет, Хмельницкая
область
ДОБРОГОСТ Аркадий Яковлевич – 33 года, г. Минск
ЕРМАКОВ Василий Михайлович – 44 года, г. Москва
ЗАБЫРИН Николай Васильевич – 21 год, г. Москва
ЗАДОРОЖИН Николай Иванович – 21 год, Читинский район
ИВАНЧЕНКО Василий Васильевич – 29 лет, г. Москва
ИГНАТОВ Анатолий Васильевич – 38 лет, г. Иркутск
ИПАТИЙ Пантелеймон Александрович – 37 лет, г. Кишинев
ИСТОМИН Валерий Иванович – 32 года, г. Москва
КОНЦЕРЕНКО Зинаида Захаровна – 38 лет, Якутская ССР
КАЦ Феликс Аркадьевич – 23 года, г. Рига
КАЦ Ольга Ивановна – 22 года, г. Рига
КАЦ Элина – 8 месяцев, г. Рига
КОЛТАКОВА Галина Александровна – 34 года, г. Чита
КОЛТАКОВ Саша – 8 лет, г. Чита
КОНОВАЛОВ Виталий Ильич – 21 год
КРЫЛОВА Ирина Леонидовна – 27 лет, г. Москва
КУДРЯВЦЕВ Григорий Петрович – 63 года, г. Москва КУПРИЯНОВА Светлана Ефремовна – 27 лет, ГДР
КУПРИЯНОВ Игорь – 3 года, ГДР
КУШАКОВ Сагдилла Убайдуллович – 21 год, г. Краснокаменск
ЛАЗАРЕВ Николай Александрович – 20 лет, г. Чита
ЛАПШИНОВ Георгий Васильевич – 35 лет, г. Чита
ЛИХАНОВ Александр Петрович – 22 года, Амурская область
МАКУШЕВ Владимир Борисович – 25 лет, г. Чита
МАМЕДОВ Мураддин Абузарович – 26 лет, г. Могоча
МЕЛОЯН Ваган Дживанович – 41 год, Армянская ССР
МИНЯЙЛО Лидия Васильевна – 29 лет, г. Харьков
НАЗАРОВ Мустафа – 26 лет, г. Краснокаменск
НУРИЕВ Бакир Валеевич – 25 лет, г. Чита
НЕКЛЮДОВ Василий Степанович – 45 лет, г. Чита
ПАВЛОВ Павел Иванович – 52 года, г. Москва
ПЕТРОВА Мара Хаймовна – 25 лет, г. Черновцы
ПОПОВА Галина Николаевна – 19 лет, г. Воронеж
ПИНЧУК Надежда Алексеевна – 38 лет, г. Чита
САФАРЯН Айк Рубенович – 38 лет, Армянская ССР
СВОЕВОЛИНА (ЛИСОВЦЕВА) Зинаида Анатольевна – 20 лет, Краснодарский край
СКАЛИУШ Иван Алексеевич – 24 года, г. Донецк
СЛАВЯНСКИЙ Николай Борисович – 21 год, г. Чита
СОШНИКОВ Юрий Владимирович – 29 лет, г. Москва
ФИЛАТОВ Владислав Сергеевич – 34 года, г. Москва
УШАКОВ Юрий Анатольевич – 20 лет, г. Новосибирск ХВОРОСТ Борис Павлович – 41 год, г. Москва
ЧЕРТОВА Галина Павловна – 22 года, г. Москва
ЧЕРТОВА Маша – 10 месяцев, г. Москва
ЧЕРНЯК Владимир Филиппович – 47 лет, Якутская ССР
ШВЕЙВАЙС Станислав Францевич – 52 года, г. Чита
ШОР Владимир Моисеевич – 47 лет, г. Винница
ШУКУРОВ Хусейн – 20 лет, г. Белогорск
ЩЕРБАКОВ Дмитрий Дмитриевич – 38 лет, г. Чита
ЭПОВ Виктор Иннокентьевич – 20 лет, г. Чита
ЯРИШ Николай Прокофьевич – 32 года, г. Краснодар
ЯСТРЕМСКИЙ Иван Николаевич – 30 лет, г. Ангарск
Командир экипажа самолета
ОБОДЯНСКИЙ Николай Андреевич – 35 лет
Второй пилот
ПОНОМАРЕВ Юрий Владимирович – 39 лет
Штурман
БАРЫШНИКОВ Владислав Сергеевич – 36 лет
Борт-механик
КУЗЕНКОВ Георгий Георгиевич – 37 лет
Радист
ЕФИМЦОВ Николай Андреевич – 31 год
Борт-проводник
ЕВСТИГНЕЕВА Татьяна Михайловна – 27 лет
Борт-проводник
КОРИЦКО Ольга Васильевна – 22 года
Борт-проводник
ГРАЧЕВ Геннадий Анатольевич – 26 лет
Сопровождающий младший лейтенант милиции
ЁЖИКОВ Владимир Михайлович – 22 года
