Паутинка
Александр ГОРДЕЕВ
Не люблю самолёты. То и дело узнаёшь, что они где-нибудь падают. А уж если рейс откладывается по какой-то неубедительной причине, как сейчас, то тут и вовсе занервничаешь. Мой сосед в кресле, также ожидающий рейс, – пожилой, можно сказать, обыкновенный человек. Интересен он, пожалуй, только большим перстнем на пальце, с изображением паучка. Заметив моё любопытство, сосед смущённо накрывает перстень ладонью другой руки. Но через мгновение снимает ладонь и сам же внимательно смотрит на изображение.
– Я редко надеваю этот перстень, – поясняет он. – Лишь тогда, когда нуждаюсь в защите. Думаю, что полёт на самолёте как раз из разряда опасных событий.
Сходство его мыслей с моими ещё больше возбуждает моё любопытство.
– Значит, это ваш талисман? – спрашиваю я. – Но почему именно паучок?
– Наверное, вам это покажется странным, – говорит он, – но ни талисманы, ни тотемы, ни даже богов не выбирают…
– Не выбирают?
– Конечно, нет, – отвечает человек с перстнем, – они всегда приходят сами.
Очевидно, что это заявление должно было предшествовать какой-то интересной истории. И вот что рассказал мне этот случайный попутчик.
…Двадцать лет назад я в составе экспедиции от Географического общества отправился в Южную Африку. Нам нужно было изучить одно странное поселение аборигенов, которого никогда не видели и сами аборигены. Да, да, именно так. Дело в том, что это поселение в переводе, скажем так, с туземного языка называлось «Городом Призраков». Мы должны были изучить быт и нравы людей, полностью отрезанных от цивилизации. Отрезанных не столько расстоянием или непроходимостью джунглей, сколько преданиями и легендами, запрещавшими ходить в это таинственное место. Считалось, что ушедший туда становится призраком и уже никогда не возвращается.
Базовой точкой нашей экспедиции стала одна из деревень, вся одежда людей в которой состояла только из набедренных повязок. Нас было восемь человек и жители приняли нас радушно, потому что мы не скупились на подарки. Впрочем, подарком для них было всё, начиная от консервной банки из-под сгущённого молока и кончая целлофановым пакетом. Свой палаточный лагерь мы разбили недалеко от деревни, чтобы ничем их не тревожить. Всё, что нам требовалось от них, это их мирное настроение и проводник, способный провести нас в Город Призраков.
Пока мы ставили палатки, жители окружили нашего переводчика, нанятого нами в соседнем селении. Конечно же, он рассказывал им о нас и о нашем путешествии всё, что знал, и мы заметили, как меняются их лица, становясь всё более испуганными.
Среди людей, внимающих переводчику, был и шаман, на теле которого помимо набедренной повязки была ещё целая коллекция различных деревянных фигурок. Переводчик сообщил, что шаман приглашает нас в свою хижину. Руководитель экспедиции выразил озабоченность за сохранность вещей. Тогда шаман поднял с земли палку и кругом очертил лагерь. По словам переводчика, это была самая надёжная охрана.
Усевшись в своей хижине, покрытой сухими широкими листьями, шаман раскурил трубку и, затянувшись несколько раз, спросил:
– Почему вы хотите умереть?
Он объяснил, что в этом и во всех ближайших селениях людей не хоронят, а просто, когда они старятся или сильно болеют, их посылают в сторону Города Призраков.
Чем больше рассказывал шаман, тем больше меркла наша загадка. Что было удивительного в том, что из джунглей не возвращаются больные и старые? Они или сами умирали там или доставались зверям. На какое-то мгновенье мы почувствовали разочарование – вполне возможно, что никакого Города Призраков нет вовсе. Стоило ли ради такого ответа так долго ехать сюда, пробираться по джунглям, преодолевать многочисленные чиновничьи препоны этой страны.
– А как вы поступаете с теми, кто у вас погиб или с теми, кто не может уйти сам? – спросили мы.
– Мы относим их в лес, а ночью их забирают призраки.
– Но откуда призраки знают, когда приходить за ними?
– Призраки знают, – спокойно заверил шаман.
– Но откуда они могу знать? – нетерпеливо спросил кто-то.
– Призраки есть всюду, – сказал шаман, поведя рукой по сторонам, – они и сейчас вокруг нас. Иногда я их вижу.
– Ещё бы, – хмыкнув, заметил кто-то, – курит-то он, кажется, что-то вроде анаши.
– А здоровые люди туда уходили? – спросил руководитель экспедиции.
– Да, – ответил шаман.
– Кто? – чуть не в голос спросили мы.
Уходили три их соплеменника, в разное время приговорённые к изгнанию. Что ж, это было уже горячей. Там, и впрямь, могло существовать какое-нибудь селение, из которого изгнанники просто не хотели возвращаться.
– Однажды туда улетела железная птица с крутящимися крыльями, – сказал вдруг переводчик, переводя слова шамана, и мы поняли, что речь идёт о вертолёте.
– И что? – спросили мы.
Шаман сделал печальное лицо и не ответил.
– Он не вернулся, – сказал переводчик, удивив нас тем, что жесты тоже можно было переводить, как слова.
– Наверное, это был тот вертолёт, в котором летели русский, англичанин и американец, – пошутил кто-то.
Все невольно улыбнулись – очевидно, каждый вспомнил какой-то из множества расхожих анекдотов о том, как эти персонажи попадают в руки дикарей. Понятно, что переводчик и шаман смотрели на нас, улыбающихся, как на идиотов.
Полную версию произведения можно прочитать в журнале "Слово Забайкалья" № 1 2018 г.
