Лечение добротой
Как мы уже сообщали, в начале сентября семь забайкальцев получили из рук губернатора Александра Осипова Государственную премию Забайкальского края за весомый вклад в развитие региона. Сегодня мы открываем цикл публикаций об этих людях. Первой нашей героиней стала Рита Мингалова, заведующая отделением иппотерапии Центра медико-социальной реабилитации «Росток».
Теперь уже привычное для нас направление реабилитации под названием «иппотерапия» пришло с Запада. Сегодня оно довольно успешно реализуется в России и, в частности, в нашем крае. Кто-то ждет от иппотерапии чудесного исцеления, кто-то скептически относится к этому виду лечебно-физической культуры. Рита Мингалова уверена, что чудеса – это сфера ответственности высших сил, а задача инструктора – укрепить душевные и физические силы семьи в целом и особого ребенка в частности.
– Расскажите, пожалуйста, о развитии иппотерапии в нашем регионе.
– Иппотерапия как таковая изначально возникла в западных странах еще в сороковых годах прошлого века. В России же первые подобные центры стали появляться лишь в девяностых годах. На тот момент, когда я пришла в центр «Росток», а случилось это в 2007 году, для Забайкалья иппотерапия была новым направлением реабилитации. Естественно, мне пришлось нарабатывать теоретическую базу, перечитывая огромное количество работ по этой теме, большинство из которых – переводные статьи коллег из Германии, Франции и Польши. Если говорить о сегодняшнем дне, то на данный момент мы уже приобрели богатый практический опыт, подкреплённый научными и аналитическими исследованиями, и даже успешно делимся им с коллегами из западных городов России, а также специалистами из Монголии, Китая, Польши.
Так, в феврале нынешнего года я была участником Международной конференции в городе Санкт-Петербурге и выступала там с докладом на тему «Иппотерапии в рамках комплексной реабилитации в системе соцзащиты». Честно говоря, не обошлось без доли обоснованного волнения, поскольку там присутствовали делегаты из Финляндии, Америки, Украины, имеющие богатый опыт в этом направлении. Могу сказать, что волнения были напрасными и коллеги заинтересовались многими моментами, внедряемыми в нашем регионе.
Можно с уверенностью сказать, что иппотерапия в Забайкалье развивается. Например, в 2007 году коллектив нашего отделения состоял из четырех специалистов, для сравнения – сейчас их десять. Мы очень внимательно и ответственно подходим к вопросу подбора сотрудников, поскольку эта профессия предполагает наличие знаний во многих областях: педагогике, медицине, спорте. Кроме того, наша работа требует колоссальной самоотдачи, терпения и чуткости, поэтому случайные люди у нас, как правило, не задерживаются.
Одним из плюсов нашего коллектива является наличие в штате специалистов-мужчин. Дело в том, что мы индивидуально подходим к подбору инструктора для каждого нашего пациента и гендерный момент здесь играет не последнюю роль – кому-то легче работать с девушкой, кому-то – с мужчиной.
Поскольку иппотерапия в России только набирает обороты, специалистов, работающих в этой области, катастрофически не хватает. Я очень благодарна руководству центра, которое в полной мере осознает важность вопроса профессионализма работников и находит источники финансирования, в том числе привлекая средства грантов, для того, чтобы направить их на обучение. Мы ежегодно повышаем квалификацию в разных городах России – Москве, Санкт-Петербурге, Красноярске, Иркутске.
– В чьем ведомстве находится центр «Росток» и каковы источники финансирования?
– Следует отметить, что на сегодняшний день только в двух регионах России, в числе которых и Забайкальский край, иппотерапия находится в ведении Министерства труда и социальной защиты населения. В других субъектах России данное направление представлено в Министерствах образования, здравоохранения, развивается в частных клубах и автономных некоммерческих организациях. Я считаю, что та система, которая существует в нашем крае, наиболее правильная и способствует большей доступности и адресности этого направления реабилитации.
Благодаря грантовой поддержке и в рамках социального партнерства мы имеем прекрасную базу для занятий – на территории физкультурно-оздоровительного центра «Радуга». В нашем распоряжении имеется закрытый манеж, оборудованный в соответствии со всеми стандартами и позволяющий заниматься в любое время года. Мне приходится немало ездить по стране, видеть подобные базы, и я с уверенностью могу сказать, что наша – одна из лучших. Если даже брать в расчет Москву и Питер. Спасибо нашему забайкальскому предпринимателю Виталию Михайловичу Шляхта, который построил и продолжает развивать эту шикарную современную базу.
Я рада, что благодаря Министерству труда и социальной защиты Забайкальского края в нашем регионе иппотерапия, так сказать, прижилась и продолжает развиваться. Так, недавно подобное направление открылось в Петровско-Забайкальском детском доме-интернате для умственно отсталых детей. Наши реабилитационные центры «Шиванда» и «Спасатель» работают с детьми в рамках санаторно-оздоровительного курса.
– В чем все-таки суть иппотерапии и чем она отличается от простой прогулки верхом на лошади?
– Выражаясь скупым научным языком, иппотерапия – это «одна из форм ЛФК, которая использует в качестве реабилитации живой биологический снаряд…». Именно такое определение чаще всего дается в статьях по этой тематике. Если же говорить более детально, то иппотерапия – это и система определенных упражнений, направленных на развитие мышечного корсета, повышение тонуса, преодоление спастики и контрактур суставов, коррекцию нарушений осанки, и еще комплекс множества воздействий на пациента. Представьте, пациент садится на лошадь без седла и стремян, удерживая при этом баланс и равновесие. В момент езды в работу включаются порядка 110 мышц. Кроме того, в среднем после пяти минут занятия частота сердцебиения всадника приближается к частоте сердцебиения лошади, а это от 100 до 140 ударов в минуту (в зависимости от аллюра «шаг», «рысь», «галоп»). Соответственно, идет тренировка сердечно-сосудистой системы, нормализуется давление. Доказано, что при езде на лошади включаются такие же физиологические механизмы (двигательный стереотип), как при ходьбе. Ноги лошади – это как будто ноги пациента. В этой связи в практике иппотерапии не используются пони, так как у них другая частота шага. Добавьте к этому положительный эмоциональный фон от контакта с животным, ритм стука копыт, фырканье лошади, подъем на высоту, который не всегда доступен людям, не способным ходить. Все это дает пациенту совсем другое восприятие мира, способствует его успешной адаптации. В процессе занятий мы воздействуем и на ментальную сферу детей, используя вспомогательный инвентарь и оборудование, позволяющее развивать мышление, память, речь. Другими словами, в процессе занятия иппотерапией пациент подвергается одновременно и медицинскому, и педагогическому, и психологическому воздействию.
– Каковы медицинские показания к занятиям иппотерапией? Можете ли привести вашу статистику результатов занятий?
– Спектр показаний для занятий иппотерапией весьма широк. Большую часть пациентов нашего центра составляют люди с нарушением опорно-двигательного аппарата. В последнее время у нас увеличилось количество детей с расстройством аутистического спектра. Иппотерапия практически не имеет противопоказаний, в том числе возрастных. Так, самому маленькому нашему пациенту всего шесть месяцев, а возраст членов моей группы с кодовым названием «Пионеры» – от 68 до 72 лет. К слову, иппотерапия является очень действенным способом реабилитации для людей, перенесших инсульт. Направление в наш центр дает медицинское учреждение, после чего мы составляем маршрутные карту пациента и назначаем ему необходимую программу реабилитации.
Что касается результатов, то мы отслеживаем положительную динамику в состоянии здоровья большинства наших пациентов. На моей лично практике, восемнадцать человек, которые раньше не могли ходить – пошли. Маленькие пациенты стали самостоятельно сидеть, ползать, переворачиваться, держать голову.
В целом, по статистике, ведущейся в нашем отделении, за год у нас проходят реабилитацию порядка 450 людей с ограниченными возможностями здоровья, в основном это дети. И дело тут не в том, что среди взрослого населения нет спроса. Просто мы не можем охватить всех желающих, а приоритет, естественно, отдаем детям.
– Ваши «сотрудники» из числа братьев наших меньших каким образом проходят отбор?
– Разумеется, лошади у нас работают специально подготовленные. Этот процесс занимает от трех до шести месяцев и продолжается на протяжении всей работы. Конечно же, есть определенные требования к отбору животного. Более того, у каждой особи свой характер, особенности которого обязан знать инструктор. Не секрет, что лошадь – очень пугливое животное, и в случае опасности ее задача заключается в том, чтобы отскочить и убежать. Задача же инструктора – удержать ее. Один специалист контролирует поведение лошади, второй проводит занятие с ребёнком. С менее сохранными и «тяжелыми» пациентами, колясочниками страховка осуществляется с двух сторон. Учитывая это, если мы работаем с менее сохранным ребенком (например, колясочником), мы подключаем к занятиям второго инструктора, который контролирует поведение лошади. Не обходится и без капризов – лошадь ко всему прочему еще и очень своенравное животное. Недаром у шведов существует пословица – «Можно подвести лошадь к воде, но даже тысячи людей не заставят ее напиться». Поэтому мы изучаем характер и повадки каждой нашей «работницы» и рассказываем об этом детям. Они же, в свою очередь, очень привязаны к животным. У каждого ребенка есть своя любимица, которой на каждое занятие он приносит лакомства.
– На базе вашего отделения функционируют два направления: адаптивная верховая езда, то есть непосредственно иппотерапия, и адаптивный конный спорт. Расскажите подробнее о последнем направлении.
– Адаптивный конный спорт является не основной нашей целью, скорее – социальным проектом, направленным на адаптацию и социализацию детей. Дело в том, что этот вид спорта очень сложный технически и требует большой базовой подготовки и определённых физических качеств (координации, силы и т. д.). Учитывая же особенности здоровья наших пациентов, большинство из которых имеют поражение опорно-двигательного аппарата, мы рекомендуем занятия им лишь трем процентам детей. Кроме того, при управлении лошадью должны активно работать такие процессы, как память, мышление. Поэтому лишь половина из этих трех процентов имеет возможность выступать на соревнованиях, в которых мы регулярно участвуем.
Мы очень благодарны региональному Министерству физической культуры и спорта, которое включило нас в Календарь массовых соревнований Забайкальского края и выделяет нам средства на выездные соревнования. Очень многое сделал для нас Андрей Мыртынов, будучи депутатом Законодательного Собрания края. В настоящее время мы также тесно с ним сотрудничаем, так как на сегодняшний день Андрей Прокопьевич является председателем регионального Общества инвалидов.
Кроме того, хотелось бы назвать имя Элины Валерьевны Акуловой, в то время занимавшей пост заместителя председателя комитета по сельскому хозяйству Заксобрания края и много сделавшей для развития иппотерапии в регионе.
Выездные соревнования дают нашим детям прекрасную возможность сменить обстановку, обзавестись новыми знакомствами, снять социальную изоляцию. Причем наши ребята довольно успешно выступают на соревнованиях российского уровня, соперничая даже с членами сборной команды страны. Среди наших бывших воспитанников есть чемпион по паралимпийской стрельбе из лука Кирилл Смирнов, который также начинал с иппотерапии, а в дальнейшем ушел в профессиональный спорт. Он часто заглядывает к нашим ребятам, беседует с ними, вдохновляя их на дальнейшие успехи. Многие из них занимаются и другими видами адаптивного спорта: бочча, волейбол сидя, армрестлинг, регулярно участвуют в спартакиадах для людей с ограниченными возможностями здоровья. Радует, что наши воспитанники занимаются творчеством, поступают в вузы, создают семьи.
Такие вот выездные соревнования позволяют почувствовать ответственность за команду, выработать умение вести себя в обществе, развить чувство взаимопомощи. К подготовке к выездам на соревнования дети привлекают свои семьи, мы вместе закупаем форму, разрабатываем ее дизайн. Кстати, в этом финансовую поддержку оказывают наши спонсоры, за что им огромная благодарность. На фоне участников из других регионов мы всегда смотримся выигрышно.
А когда смотришь в полные восторга и гордости глаза ребят после успешных соревнований, то понимаешь, что работаешь не зря. Выступать в форме с надписью «Забайкальский край» и успешно представить свой регион – это для них счастье. Есть у нас и свой девиз: «Я все смогу, я все преодолею, всегда я в жизни буду на коне!».
– По всему ясно, что профессия у вас не простая. Если честно, бывает трудно?
– Бывает. Я хорошо помню это ощущение полнейшего бессилия: на занятие привели ребенка, который кричит, щиплется, дрыгает ногами, и ты не знаешь, то ли вцепиться в него покрепче, чтобы не сиганул с лошади, то ли бежать, куда глаза глядят от ужаса. Эти вечные вопросы: «А что с ним делать? А чем ему поможет иппотерапия?» И мама, которая пристально следит, как обращаются с ее чадом. И вот ты катаешь ребенка и мысленно умираешь от осознания своей профессиональной несостоятельности: я же не могу дать ему никаких упражнений, он же меня не слышит!
И здесь мне помогла моя «дружба» с медиками и мое физкультурное прошлое. Кроме того, есть еще одна вещь, которую я поняла с опытом – в нашей профессии, работая с детьми, нельзя недооценивать значения контакта с родителями.
Довольно быстро научилась первым делом спрашивать мам (а в подавляющем большинстве случаев ребенка на занятия приводит именно мама) о характере ребенка, его интересах и особенностях самовыражения. В конце концов, занятие по иппотерапии – это не волшебная таблетка, а элемент комплексной реабилитации, оно действительно может выглядеть как самое обыкновенное катание на лошади. Только в обычном катании предполагается взаимодействие в паре «всадник–лошадь» (и не нужно им мешать), а в иппотерапии инструктор обязательно остается участником процесса коммуникации. Потому что если ты идешь бок о бок со своим подопечным, то «что видишь, то и пой»: про траву, небо, ветер. Спрашивай его о самочувствии. Хвали его.
Я понимаю, что, создавая в работе комфортную среду для себя, мы создаем комфортную среду для тех, кто к нам приходит. Когда между командой специалистов и семьей выстраиваются комфортные, доверительные отношения, занятие становится долгожданным событием для всех: ребенок расслабляется, приобретает новые навыки или просто общается в процессе верховой езды, мама получает возможность восстановить душевные силы, переключить внимание.
Иногда нас спрашивают, что мы любим в нашей работе больше всего. В свое время я пришла в иппотерапию, потому что устала от бумаг, от работы, поставленной на поток, потому что в какой-то момент поняла: я бегу, стоя на месте, захотелось, что резко изменить, но честно могу сказать – пришла ненадолго, передохнуть и определиться. Но по прошествии времени я понимаю, что больше всего я ценю человеческую составляющую иппотерапии: мне нравится общаться с людьми, которые приходят на занятия. Нравится слушать уникальные истории их жизней и делиться своими. Нравится понимать, что занятия по иппотерапии для этих семей – не просто процедура в рамках реабилитации, а возможность заново открывать мир светлых и радостных впечатлений, встречать интересных и заинтересованных собеседников – и во всем этом черпать энергию, столь необходимую для дальнейшего движения по сложному, но бесценному пути воспитания ребенка с особыми потребностями.
Екатерина СКОРОХОД
Фото из личного архива Риты МИНГАЛОВОЙ
